Произведения D`Ogma

"О  свойствах   поэзии"
 

Ред.: Как поэт, какое качество поэзии как искусства Вы особенно выделяете?

Д.Огма: Странный вопрос на «второй», или более пристальный взгляд…  А какие вообще качества бывают у поэзии как у искусства? И что такое искусство? Как это понимать? Занятие чем-то необычным, или некоторое совершенство в чем-то, в какой-нибудь сфере деятельности, пусть даже самой обычной? На мой взгляд, у поэзии нет качеств, у нее есть свойства. Качества бывают у продуктов и имеют значения для торговцев и потребителей.  Особенным свойством поэзии, присущим только ей одной, все-таки является возможность передачи чувств. Никакими другими средствами чувств передать нельзя, ничего другого пока еще не придумали, не изобрели, тоесть. Трудно с поэтами? Иногда, может быть, кажется что они «цепляются» к словам, но это не так, просто поэт особенно остро чувствует слово. Поэтому, посредствам поэзии, через слово, и способен передать чувства, запечатлеть… Вот это и есть главный критерий-мерило: есть в том что вы изваяли в виде рифмованного текста чувство — значит это поэзия, нет — извините, только рифмоплетство, иногда талантливое...

Ред.: Как поэт, какие произведения Вы могли бы отнести к этапным?

Д.Огма: Как поэту мне не нравится это слово «произведение», в нем много пафоса и сарказма, от этого коктейля корежит. Но, раз уж так, то я, наверное, не смогу выделить каких-то «этапных» стихов, «этапными» у меня являются сборники. По названию этих сборников и видно, каковы были эти «этапы» моей жизни. Я вообще не считаю себя профессионалом от поэзии, пишущим на заказ и т.д. Поэзия для меня не средство к существованию, а способ отражения самого существования, способ, дающий наибольшую достоверность. Так это и случилось, давно, в детстве, когда я начал вести дневник записывая в стихах. Тогда я совершенно не ориентировался на окружающих, абсолютно не предполагалось, что это кто-либо будет читать, поэтому мои ранние стихи совсем невозможны для восприятия. Ориентироваться на других я стал позже, когда в моей жизни появились люди, которым был искреннее интересен мой внутренний мир, мои чувства и переживания, тогда, для них я стал писать немного иначе, чтобы и им было понятно о чем тут. Так продолжается и до сих пор, в написании я ориентируюсь не на широкий круг, а только на очень близких людей. Получается более искренне и достоверно, но не всегда и не всем понятно, увы, но тут всегда присутствует тот вечный выбор: или-или.

Ред.: Кто из поэтов Вам наиболее близок и почему?

Д.Огма: Лермонтов, Михаил Юрьевич. Почему — не знаю. Как можно это знать: почему кто-либо тебе близок? Наверное, потому, что созвучен, и все. Это если выделить кого-то одного. Я о Лермонтове вообще могу долго и долго говорить. А если список можно расширить, то Батюшков, Ахматова и Афанасий Фет (чувствуете какие имена?).

Ред.: Что Вы думаете о читателях стихов?

Д.Огма: Думаю что они — читатели. Очень кургузое выражение: «читатель стихов». Любитель поэзии, может быть, лучше? А, вообще-то, я никогда в своих «думах о людях» не разделял их на читателей стихов и не читателей. Я ведь и сам являюсь читателем, хотя, в последнее время, все менее и менее — очень мало чего публикуют вообще, а в том что все-таки доходить до печатного станка, увы, очень мало поэзии. А если так, то нас, «читателей стихов», мне очень жаль. Это, наверное, и думаю: что мне, нас, читателей, очень жаль.

Ред.: Что Вы думаете о тех, кто стихов не читает?

Д.Огма: Думаю, что они стихов не читают. А вообще, если серьезно, то о них я пока совсем ничего не думал. На кого вы их разделяете? Кого имеете ввиду? Тех, кто любит, но не читает, по разным причинам, либо тех, кто и не любит и не читает? Касательно тех, кто любит, но не читает — всегда нужно знать причины того, чтобы начать о чем-то думать.
 

О тех же кто не любит и не читает, чего о них думать, даже не знаю, наверное им самим о себе думать нужно — почему они не любят и не читают. Поэзия вообще сложный вид искусства, самый сложный из искусств, и рождается она последней и воспринимается не всеми, не всем доступна. Хоть, конечно, это еще ничего не говорит о самом человеке, как о Человеке, в социальном смысле. В человеке, конечно, «должно быть все прекрасно», но, в социальном отношении в первую очередь имеют значение внешние проявления, а не внутренний мир. И для нас, в первую очередь, имеет значение насколько наш сосед приятен в общении и в быту, чем на сколько он чувствителен и восприимчив к поэзии. Тот же Лермонтов, по многочисленным свидетельствам, был гением, самым великим из российских поэтов, но, порой, был совершенно невыносим в быту, в общении с микросоциумом, с окружающими, т.е. Если короче, то, можно ли прожить человеку без поэзии? Да, запросто! И текущее время нам это очень явно показывает, увы. Это поэзия без человека жить не может, вообще не может быть. Другое дело — какова она будет, эта человеческая жизнь без поэзии, и каков он будет, этот человек, насколько Человечным. И тут опять возникает весь этот давний, заезженный спор о том, что есть такое Человек… «Прямоходящее, без перьев»?

Ред.: Вы согласны с тем, что поэзия, как вид искусства является одной из форм познания бытия?

Д.Огма: Какой-то очень неопределенный вопрос. О ком речь? К кому все это прилагается? К любителям поэзии или творителям? Для любителей — наверное, является, хотя, конечно, смотря чего считать познанием и бытием. Для творителей — наверное нет, они ведь сперва познают, а потом отражают посредствам поэзии, и, если это поэзия, то отражают свои чувства, свое мироощущение, подвижки, коллизии и такое-прочее в нем, в своем мироощущении, т.е. ощущении мира, его чувствовании… Получается поэзия… А, поскольку она является только отражением чувств некоего познающего, то сам собой возникает вопрос о ценности этого способа познания, в смысле достоверности. Мне думается, что здесь имеет значение элемент созвучности: два познающих, один из них пишет, другой читает, возникает (если возникает) некая общность, некое созвучие, и это и больно и прекрасно… Есть философия, она дает наиболее достоверные результаты, и, для ищущих направлений в познании бытия, философию трудно переоценить. Но она, философия, как, впрочем, и все другое, не способна запечатлеть чувства, возникающие в процессе познания, и тут приходит поэзия…

Ред.: Что в жизни вы относите к наиболее существенному?

Д.Огма: Саму жизнь. Сама Жизнь наиболее «существенна», и только это и является существенным, и более ничего, все остальное — прилагательные. Это основа христианской философии и всех философий вообще, если они философии, а не, пусть и эффектные порой, болезненные мудровствования.

Ред.: Посвятив столько произведений Петербургу, что Вы видите в этом городе? Что является источником вдохновения?

Д.Огма: Я не знаю. Все и ничего конкретно, наверное. Сам город, его дух, его душа исходящая призрачными, зыбкими миазмами по тихим, осенним ночам. Не думаю, что Петр Великий грезил только стратегическими выгодами закладывая город здесь, на этих гнилых болотах. У каждого города своя душа; я очень люблю Киев, например, но этот город южный, теплый и щедрый, он дарит человека, а Питер только берет, без человеческого тепла ему прожить не возможно. Питер полюбить очень легко, но любить очень трудно, т.е. это требует большого труда, а то, что нам достается с трудом,  то нам всего и дороже.

D`Ogma©2006

Личность и культура©2006

Обсудить интервью можно здесь