Дмитрий Огма
Накладка
рассказ
Изморозь серебрилась в луче пробивающегося сквозь голые ветки дальнего уличного фонаря. Радужные, колкие искорки соскальзывали с маленьких, казалось, немыслимо твердых граней, настолько твердых, что даже свет не мог ни пробиться сквозь них, ни удержаться на гладкой поверхности. Но преломясь, разрушившись о крохотную твердыню ему только и оставалось, что отскочить прочь, голубоватым, остывающим всполохом. Было сошедший на оттепель, мороз крепчал к ночи, сердито покусывая за нос, щеки и уши. Снежная корочка хрустела под ногами нетерпеливо перетаптывавшегося с ноги на ногу Петюни, пока Серега по кличке "Бодяга", разливал по грязным пластиковым стаканам "нечто новенького"− какую-то маслянистую вытяжку из технической смеси, странного вида и неописуемого запаха.
— Здоровья для! − многозначительно и торжественно изрек Серега, и осклабился полубеззубым ртом.
Таранкин поморщился… Он собрал волю в кулак и выпил… Горло сдавило, муторное зелье застряло где-то на полпути не в силах преодолеть барьер отчаянно сопротивляющегося организма. Стараясь не дышать, Таранкин зажмурился, напрягся и проглотил….
Стало вдруг очень тепло почему-то, сквозь сильно сжатые веки вдруг начал пробиваться свет, окрашиваясь по пути в красные тона с желтовато- синими муарами. Ершистая скрежесть в горле вдруг прошла, делась куда-то, не осталось и запаха, дышать вдруг стало легко и свободно…
Еще немного помедлив, проникаясь новыми ощущениями, Таранкин открыл, наконец, глаза и ошеломление, навалившись грузной тушей, вдруг пригвоздило его к месту.
Таранкин стоял посреди длинного, широкого коридора, с виду, где-то в шикарном офисе, ярко освещенном действительно слегка красноватым светом. И здесь действительно было очень тепло, если не сказать − жарковато, но, может, так ему показалось от резкой смены обстановки?
— Ты что здесь делаешь? − раздался вдруг громовыми раскатами предгрозового неба голос, где-то справа от вросшего в шикарную, необычно чистую и длинную ковровую дорожку, Таранкина.
Таранкин вздрогнул, скосил глаза… Стройный, лощеный мужчина средних лет в строгом, будто литом по безукоризненной фигуре костюме, грозно смотрел на него, выжидательно и требовательно. Таранкину вдруг стало стыдно и неловко, непонятно почему, и оттого слегка муторно. Он потупился, не сводя, однако, глаз с грозного, по всему видно, бо-о-льшого здешнего начальника.
Так и не дождавшись ответа, мужчина уже с некоторым колебанием в голосе спросил:
—Ты кто такой?
—Таранкин,− промямлил Таранкин, не узнавая собственного голоса.
Серега, мать его! Бодяга горло сварила!— пронеслось в голове у Таранкина.
— А-а-а!- протянул мужчина, и, почему-то, добрые метаморфозы частыми кругами расплылись по его лицу, придавая ему приветливое, благожелательное выражение.
Таранкин не был удивлен, он был… потрясен (если не выражаться грубо)!
Откуда он меня знает? − рваным вихрем проносилось у него в голове. − Кто сказал?! Серега! Гад! Бодяжник! ...да нет, откуда? Его сюда и на порог-то не пустят с его перегаром…
Мужчина всё стоял, добродушно и, может быть, слегка снисходительно улыбаясь, терпеливо дожидаясь, когда Таранкин придет в себя, преодолеет-таки замешательство.
— Где это я, − спустя время спросил Таранкин, так и не найдя ответов на одолевавшие его пытливый ум вопросы.
— Ну-у-у, − протянул мужчина, − не знаю как прямо сказать… Ну, скажем, в ином мире!
— В раю что ли? − вопросил Таранкин. − Помер я что ли?!
Гад, Серый, скотина бодяжная! Отравил все-таки! − пронеслось в голове у Таранкина.
— Ну не совсем так, ну примерно, где-то около, − почему-то уклончиво протянул мужчина.
Теперь Таранкин выпучился на него, как ему показалось, требовательно, грозно, выжидательно!
— Ну, что ж, пойдемте со мной, я вам всё здесь покажу, − тогда пригласил его мужчина, аккуратно и мягко беря под руку.
Таранкин, как ему представлялось, недоверчиво и внушительно поглядел на него (более для острастки, чем действительно), и позволил себя увлечь вдоль по, казалось, бесконечному, необычайно длинному, светлому и чистому коридору.
— Вы действительно случайно здесь оказались, − мягко и вкрадчиво говорил Таранкину мужчина, наскоро раскланиваясь с встречавшимися по пути, примерно такого же вида и обличия людьми, по всей видимости, сослуживцами…
—У нас здесь, видите ли, − слегка оправдательно говорил он, − что-то типа управления, администрация… административный корпус. А Вам нужно сюда, − мужчина указал ему на окованную железными полосами дверь, к которой они подошли как-то неожиданно, будто ненарочно.
Огромная, тяжелая, железная и древняя, покрытая странного вида коррозией, будто не снятой еще тогда, в самом начале, при изготовлении путем ручной ковки, окаленной, эта дверь странно смотрелась здесь, в этом шикарном коридоре, с шикарной ковровой дорожкой и шикарного, хоть не без строгости, вида сотрудников.
Извинительно, мягко улыбаясь, мужчина толкнул массивную дверь и она, на удивление мягко, легко, без всякого скрипа отворилась.
— Извините ещё раз, и прощайте! − сказал мужчина, подталкивая Таранкина ко входу. −Только в раю не бывает накладок!
Дверь позади Таранкина захлопнулась, в лицо дохнуло жаром, копотью и серой…
D`Ogma©2004
Обсудить рассказ можно здесь
Источник: http://"Птеродактиль" (Россия) №6/2007 | 
