Фрол
Никодимыч был вполне благополучным человеком. Вы, конечно, скажете: где, мол,
сейчас найдешь благополучного человека, в наше-то время? А я отвечу: на Малой
Посадской, в доме с эркером, на четвертом этаже, а фамилия его Кириян-Задэ! И
он сам, и самое главное, все окружающие считали его благополучным человеком,
даже, может быть, и не задумываясь над значением этого слова:
"благополучие", а, может, просто понимая под этим каждый свое. Но
удивительно то, что при разном понимании значения этого слова, все, не
сговариваясь, сходились в одном - Фрол Никодимыч человек вполне благополучный.
Не станем и мы особенно разбираться во влагаемых значениях этого слова, а
возьмем значение прямое, заложенное в самом слове, т.е. получать благо, блага.
Не потому что нам лень, может быть, или там недосуг, а попросту потому, что сам
Фрол Никодимыч так и понимал это слово и соотносил его к себе, исходя именно из
такого его понимания. И действительно, мало кому так вот случается, но Фрол
Никодимыч начал получать разные блага от жизни сразу же по рождении на этот
свет, который, как известно, далеко не ко многим так благосклонен, в отличие,
скажем, от света иного. Но к Фрол Никодимычу этот свет был благосклонен и
первое из благ, что он получил по рождении это свое имя. Может кому и покажется
нынче странным такое имя и такое к нему отношение, но это будет только с
взгляду первого, не пристального и невнимательного.
−Боже
ж мой, - часто поминал Фрол Никодимыч,- и как же только не коверкали и не
корежили имена на свой, вандальный взгляд и манер мои юные сверстники, стремясь
приспособить их, дабы по злее, по задиристей обозвать тем друг дружку, а к
моему имени так ничего придумать и не смогли!
И
в дальнейшем имя это не давало повода к разочарованию. При всей своей, на
первый взгляд, необычности оно удивительно легко всеми запоминалось, ложась на
память, словно новая печать− четко, рельефно, без размытостей, двусмысленниц и
прочих неопределенностей.И если именем
таким он был (пусть и опосредованно) обязан своим родителям, то фамилией всему
своему роду! Фамилия, хоть и двойная, но вполне определенная и при всей своей
редкой странности и необычности также чрезвычайно легко и отчетливо ложилась на
память, как и имя. Для внимательного человека в ней (фамилии) по первой ее
частилегко угадывались пусть и дальние,
но армянские корни происхождения, а вторая часть красноречиво говорила о неком
восточном проистечении рода. По полному имени Фрол Никодимыча можно было читать
всю историю рода. Этакая тройственность: славянское имя и двойная фамилия,
удивительным образом сочлось и отразилось и на самом держателе, что,
непременно, можно считать вторым благом тут же полученным им по рождении. Нет,
конечно, вы б никогда не поверили, да и я вслед за вами, что Фрол Никодимыч
получал от этой жизни одни только блага! Такова уж она, эта жизнь, с ее
непременным устройством, что ко всякому благу вечно подсовывает нечто иное,
будто в довесок, будто не обойтись нам без этого. Но на то и получена была та
тройственность, чтоб Фрол Никодимыч с восточной мудростью, армянским
долготерпением и славянским пофигизмом принимал эти довески и отправлял их
туда, где б они не мешали б ему жить. Но не в том, и не в этом, и не во всем
перечисленном и не перечисленном здесь была природа того впечатления, которое
Фрол Никодимыч производил на людей, да и сам этим впечатлялся, а, напомним, что
все его считали, не меньше, как вполне благополучного человека. И природа того
кроется именно в полноте полученных и вновь прибывающих благ! Что греха таить,
иные из нас может и больше получают от жизни,но гложет сердце порой смутное недовольство от неполноты,
незавершенности подношений. Будто раз за разом, порой, выпадают тебе убойные
карты, но не выпадает случая сыграть ими, или вдруг выпадет лотерейный билет с
чудесным выигрышем, за которым нужно прибыть на другую планету или чего другое,
подобное, такое же несуразное. Одной, к примеру, случится богатый, хороший муж,
но маленький лысый и плюгавый, а другой и любимый и красавец, да пьяница
беспробудный и горький. Тому жена достанется, ну всем хороша, и добрая и
хозяйственная и со вкусом и молчит пока не спросишь, а ноги кривые. А другому;
и ноги ровные, и талия есть, и такое-прочее, а стервоза страшная и лошадиный
профиль в ночи. А иному, к примеру, работа хорошая и нравится, и платят
прилично, а начальник самодур и собака, и другого не предвидится, потому что
тот молод еще и засел в этом кресле, намертво вцепившись в него тазовыми
костями и тоже ропщет, но на идиотов-сотрудников. Да мало ли чего подобного или
вообще бесподобного кому достается! А полноты нет! Да бог с ними, с довесками,
пусть, может, многие и не имеют такой тройственности как у Фрол Никодимыча, да
нашли б способ с тем примириться, а вот с неполнотой уж примириться никак
невозможно! Уж лучше б не было ничего такого, одни довески, чем такая, по всем
меркам, несправедливость. И вот кабы всем бы так, то, может, не зная ничего
иного, никто б и не думал о таком и не переживал, посасывая валидол, но нет без
исключений никаких пакостей и Фрол Никодимыч как раз и был таким вот
исключением. Человеком, которого не только все окружающие, но и он сам, считали
вполне благополучным.
Может
кто и усомнится, и скажет что, мол, не бывает такого, а я отвечу: бывает! На
Малой Посадской, в доме с эркером, на четвертом этаже, а фамилия его
Кириян-Задэ!
